МИХАИЛ ЗОЩЕНКО 

КОШКА И ЛЮДИ 

Печка у меня очень плохая. Вся моя семья завсегда угорает через неё. А чёртов 
жакт починку производить отказывается. Экономит. Для очередной растраты. 

Давеча осматривали эту мою печку. Вьюшки глядели. Ныряли туда вовнутрь головой. 

— Нету,— говорят.— Жить можно. 

— Товарищи,— говорю,— довольно стыдно такие слова произносить: жить можно. Мы 
завсегда угораем через вашу печку. Давеча кошка даже угорела. Её тошнило давеча 
у ведра. А вы говорите — жить можно. 

Председатель жакта говорит: 

— Тогда,— говорит,— устроим сейчас опыт и посмотрим, угорает ли ваша печка. Ежли 
мы сейчас после топки угорим — ваше счастье — переложим. Ежли не угорим — 
извиняемся за отопление. 

Затопили мы печку. Расположились вокруг её. 

Сидим. Нюхаем. 

Так, у вьюшки, сел председатель, так — секретарь Грибоедов, а так, на моей 
кровати,— казначей. 

Вскоре стал, конечно, угар по комнате проноситься. 

Председатель понюхал и говорит: 

— Нету. Не ощущается. Идёт тёплый дух, и только. 

Казначей, жаба, говорит: 

— Вполне отличная атмосфера. И нюхать её можно. Голова через это не ослабевает. 
У меня,— говорит,— в квартире атмосфера хуже воняет, и я,— говорит,— не скулю 
понапрасну. А тут совершенно дух ровный. 

Я говорю: 

— Да как же, помилуйте, ровный. Эвон как газ струится. 

Председатель говорит: 

— Позовите кошку. Ежели кошка будет смирно сидеть, значит, ни хрена нету. 
Животное завсегда в этом бескорыстно. Это не человек. На неё можно положиться. 

Приходит кошка. Садится на кровать. Сидит тихо. И, ясное дело, тихо — она 
несколько привыкшая. 

— Нету,— говорит председатель,— извиняемся. 

Вдруг казначей покачнулся на кровати и говорит: 

— Мне надо, знаете, спешно идти по делу. 

И сам подходит до окна и в щёлку дышит. 

И сам стоит зелёный и прямо на ногах качается. 

Председатель говорит: 

— Сейчас все пойдём. 

Я оттянул его от окна. 

— Так,— говорю,— нельзя экспертизу строить. 

Он говорит: 

— Пожалуйста. Могу отойти. Мне ваш воздух вполне полезный. Натуральный воздух, 
годный для здоровья. Ремонта я вам не могу делать. Печка нормальная. 

А через полчаса, когда этого самого председателя ложили на носилки и затем 
задвигали носилки в каретку скорой помощи, я с ним разговорился. 

Я говорю: 

— Ну, как? 

— Да нет,— говорит,— не будет ремонта. Жить можно. 

Так и не починили. 

Ну что ж делать? Привыкаю. Человек не блоха — ко всему может привыкнуть. 

1928г. 

Published in 1998 by Ostrovok: www.ostrovok.de